Много времени минуло с тех пор, как заперли Симеока вне бытия за совершённое преступление. Он грозился погубить всё живое, и сделал бы это. Но Стихии, мудрые и праведные дети Отца-Иллахима, помешали грозному приспешнику Первозданной Тьмы уничтожить Руатай. Не было дня, когда бы не рассказывали эту легенду детям, не обсуждали за столом после ужина, не прокручивали в памяти сами триумфаторы. Долго мир не мог забыть войны, что обрушилась на головы невинных и унесла столько жизней.
Семь великих печатей Силы наложены были на двери, ведущие за пределы Вселенной. Много усилий приложили Стихии, чтобы замки закрылись и накрепко удерживали Зло по ту сторону света, не давая выбраться. Надежда поселилась в сердцах людей и ардийцев. Их братский союз служил маяком, на который прибывали и другие расы. Их было много. Благочестивые тури, бороздящие просторы бескрайнего космоса на звездолётах, гневливые суримы, порой мнящие себя выше остальных, скромные трайи, ведущие аскетический образ жизни в горах Арамии. Многие захотели вступить в союз с арди, «серебряным» народом, чья праведность и честь были примером для всех миров, и с руат — людьми, всегда честными и добрыми, чтящими правосудие выше всего прочего.
На планете Ардос, в отдалённом селении поутру раздался младенческий плач. У Торай Земли Турна Траважа после стольких лет бесплодных попыток наконец-то родился ребёнок. Радости не было предела. Арди живут долго, но ожидание чуда более ста лет – поистине тяжёлое время. Теперь всё в прошлом. Гуляние в посёлке длилось долгие три дня: все восхваляли семью Траваж, желали здоровья роженице и её младенцу, преподносили дары. Один из таких даров для Морана – мальчика, родившегося в предрассветный час, когда Тьма и Свет борются за право главенства, – стал роковым.
После утренней молитвы Киросе Златокудрой, строптивой Стихии Земли и богине плодородия, колокола в поселке туаримов, земледельцев по призванию, возвестили о приходе Храмерийцев из озёрного края, носящего название Лариим. Жрецы Ладии, Стихии Воды, во главе с Торай Лавной Исумерией, прибыли на праздник рождения. Гости принесли богатые дары семье Траваж: рулоны прекраснейшей ткани, из которой можно будет шить одежду мальчику; мешки с рисом и чаем, чтобы дома был достаток и мир; жемчуг разных цветов на радость Ифии, матери мальчика; оружие лариимских мастеров, чтобы Турн мог защитить свой дом и очаг от врага. Морану Лавна преподнесла особый подарок – белую розу. Эти цветы считались символом чистоты и праведности. В злых руках лепестки чернели и источали губительный аромат, убивающий за несколько секунд.
Увидев, что Торай Воды из-под плаща вынимает особый цветок, Турн встал между женщиной и детской кроваткой. Он всем телом закрывал ребёнка, чтобы Лавна не положила розу в колыбель. Гости затихли. Отказывать – дурной тон. Для семьи это стало бы позором. Ни одна Стихия не прощает подобного поведения.
– Я знаю, что ты хочешь сделать, Лавна, – разлился по дому звонкий голос мужчины. – Не смей класть розу в колыбель.
– Отойди, Турн, – мягким голосом посоветовала Торай Воды. – Пророчество не лжёт. Провидец оповестил о рождении ребёнка. Если твой сын – наследник Симеока, то лучше прервать его жизнь. Он погубит нас всех.
– Он не приспешник Падшего, – испуганно ответил отец. – Я его отец, а Ифия мать ему. Мы не Симеокова рода. У него не осталось ни родни, ни отпрысков. Их убили уже давно.
– Если ты откажешься, тебя подвергнут гонениям. Ребёнка всё равно убьют, рано или поздно. Дай мне пройти, Торай! Если твой сын чист душой, то ему ничего не угрожает.
Турн сомневался, но всё-таки отошёл в сторону. Лавна лёгкой походкой, словно пава, проследовала к самой колыбели. Она нашептала заклинание в цветок и положила рядом с младенцем. Серебряная изящная ладонь потянулась за клинком на поясе.
Роза, белая, как первый снег, лежала рядом с Мораном. Ничего не происходило. Нежные лепестки не желали менять цвет, всё так же отражали чистоту и праведность души младенца, удивлённо разглядывающего всех золотыми глазами.
Горький вздох вырвался из уст Лавны. Она ожидала другого исхода.
«Неужели Око ошиблось?» – думала она, испуганно бегая глазами.
– Убедилась? – медленно встала из-за стола Ифия и подошла к супругу. Из её уст это прозвучало: «Тебе же говорили».
Окинув презрительным взглядом семью Траваж, Торай Воды дерзко взмахнула плащом и направилась к выходу. Она ушла вот так, молча, даже не выказав благодарности хозяевам за еду и питьё. Гости осудили подобный поступок, оправдывая отказ Турна принять подарок. Неуважение к дому и семье есть не меньшее оскорбление.
Вдруг Ифия пошатнулась на месте. Голова закружилась так неожиданно, что супруг едва успел заметить, как женщина падает. Стены начали вращаться, дыхание пропадало, глаза закрывались. Смерть достаточно быстро заполучила в свои жертвы Ифию Траваж. Супруга умерла на руках Турна в тот же вечер. Радость сменилась горем, праздник превратился в поминки.
Роза продолжала лежать в колыбели младенца. Она сияла белизной снаружи. Бархатную нежность теребил лёгкий ветерок, залетавший через открытые ставни. А внутри… тьма выжгла сердцевину цветка, лишь пепел остался от скрученных лепестков. Душа у Морана была чистой, но вот сердце…
Продолжение тут
http://www.proza.ru/2016/12/11/2022